... Не наивно ли сегодня - серьезно определять цель, предназначение современного искусства? Тем более, что трендов искусства в посткультурной реальности - столько же, сколько художников и галерей... не самонадеянно ли пытаться обозначить некий всеобъемлющий дискурс? Я осознанно иду на этот рискованный шаг, и утверждаю, что только серьезный, (в смысле – не шутейный, не постмодернистский), взгляд может дать перспективу будущего.
Зачем вводить новый термин
Я считаю, что сама по себе концепция не делает предмет приложения усилий художника предметом искусства, что концепция - необходимый, но недостаточный его элемент. Тем более, что концепция сегодня не ставит перед собой высоких задач, что основная (и подчас единственная) ее цель - продаваемость как произведений художественного искусства (contemporary art), так и прочих разновидностей (архитектуры, литературы, кино и так далее). Любые произведения искусства, работающие лишь на развлечение и поражение воображения публики, очевидно, имеют право называться таковыми лишь с маленькой буквы.
Кроме того, я не считаю, что необходимым и достаточным критерием искусства является его "красота", эстетическая самодостаточность. Способность отвечать этому критерию ставит произведение искусства на следующую ступень, но еще не делает его Искусством с большой буквы.
Два вышеупомянутых критерия обозначают два полюса contemporary art - голая концептуальность или же декоративность. Их соединение определяет ценность труда художника - но еще раз повторю - на мой взгляд эти условия необходимы, но недостаточны. Наконец, всякий согласится, что наивное условие фотореализма (в духе рассуждений венецианца из Вольтеровского "Кандида") не является ни достаточным, ни необходимым. Эти достаточно общие рассуждения подводят к необходимости определения иного, отличного от упомянутых, критерия определения искусства и введения нового понятия – ТРАНСРЕАЛИЗМ
Виды реальности
Мне видится, что основным условием возникновения и определения искусства должна быть его способность объединять, служить мостом между разными видами реальности. Между тем всевозможные «измы» в массе своей – более или менее наивное подражательство ее видимой ипостаси.
Конечно, очевидно, что искусство людей, стоявшие у истоков всяческих "измов", не укладывается в их узкие рамки. Но все же, вероятно, интуитивный символизм наивного, или же первобытного искусства ближе к декларируемой миссии в передаче СУТИ ВЕЩЕЙ. Что я подразумеваею под "сутью"? - для определения этого понятия придется описать основные пласты окружающей нас реальности, которых я выделяю три....
Реальность #1 – ОБЫДЕННАЯ РЕАЛЬНОСТЬ, реальность ощущений. Иначе говоря – реальность яви или бытовая реальность. В этой реальности осмысленность предметов, их значимость определяется их семантическим полем. По другому говоря - смыслом, смыслом бытовым, с маленькой буквы - наделены предметы, вещи, отдельные составляющие мира, но редко, или практически никогда, весь мир - целиком. Предметы никогда не перерастают свою самость, они не означают больше того, что означают.
Под словом "означают" я имею в виду, конечно, их семантическую, знаковую составляющую - любой предмет способен служить символом, указателем, смысловым маркером любого другого предмета. Мир обыденной реальности представляет собой как бы кибертекст, бесконечную паутину переплетающихся смыслов и указателей.
Реальность 2 – РЕЛЯТИВИСТСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ, реальность пустоты, следующая за девальвацией смыслов бытовой реальности. Эта реальность превосходно описана Жаном Полем Сартром и Альбером Камю. Это обратная сторона искомой трансреальности.
Реальность 3 – ТРАНСРЕАЛЬНОСТЬ, или же - метафизическая реальность в глубине обыденности. В этой реальности предметы означают больше, («вещи получше», в терминологии Олдоса Хаксли), – то есть каждый из них работает неким «ключевым указателем», отсутствующим в обыденной реальности, указателем на нечто, объединяющее все предметы, а именно - на Смысл их существования. Или проще – каждый предмет имеет Смысл.
Бывает, что эта реальность, этот Смысл обитает во сне или в воспоминании, а при пробуждении - возможна фиксация. Почему именно во сне? – Дело в том, что, безусловно, Смысл существования чего-либо не может быть выражен конкретной формулой, это не идея, а, скорее, ощущение, исходящее из каждой вещи. Во сне любая вещь излучает ощущение, как человек биополе, во сне любая вещь одушевлена - поскольку является мыслью, излучением нашего эго.
Именно пототому, что сон - чистая генерация эго, во сне, бывает, "решаются" концептуально неразрешимые вопросы существования. Иногда жизненно важно запомнить что-то из сна для привнесения этого (ощущения) в реальный мир - к сожалению, при пробуждении то, что запомнилось, оказывается чаще всего странным набором фраз или слов, или же неким послевкусием ощущения. Такой вот фиксацией и должно заниматься искусство трансреализма (отсюда значение «транс» - как мост, соединение, перенос).
Знаменитые, во всем разные, мыслители Олдос Хаксли («Двери восприятия») и Андрей Флоренский («Иконостас») - оба утверждают, что существует некий общий вселенский разум, (в моей трактовке существо и суть трансреальности), а человеческое существо представляет из себя редуцирующий клапан, который сводит поток трансреальности к скудному ручейку реальности обыденной, к утилитарному восприятию, необходимому для выживания вида. А сон (по Флоренскому) или психоделические вещества (по Хаксли) – ослабляют работу этого клапана, приоткрывая путь Иному. В принципе, вера или неверие в это утверждение НЕ принципиальны для концепции трансреализма.
Художественный акт
РЕАЛЬНОСТЬ ОБЫДЕННОСТИ можно уподобить вождению машины - жизнь похожа на движение по дороге, а ее восприятие сводится к мгновенным реакциям и прогнозированию этого движения. Реальность обыденности – это медитация в движении, фиксация на изменении.
Соответственно, ТРАНСРЕАЛЬНОСТЬ - это реальность неподвижной медитации, неподвижного проникновения вглубь. Акт творения – это акт приобщения к трансреальности, а произведение искусства - это невидимый луч, просвечивающий непроницаемую поверхность мира. Художественный акт в концепции трансреализма - это визионерство, попытка сохранения ощущение, переноса «Смысла оттуда», это и медитативное признание самоценности предмета, медитативный реализм. Необходимое условие для этого - медитация как погружение, отказ от Я художника - вернее, отказ от какой-либо оценки
ТРАНСРЕАЛЬНОСТЬ опосредовано выражается в глубине и качестве рефлексии, то есть в способности «почувствовать Жизнь», «жить по-настоящему». В РЕАЛЬНОСТИ ОБЫДЕННОСТИ глубина рефлексии минимальна. Человек сводится к телу, летящему по дороге жизни, а его эго - к передаточному механизму, обеспечивающему движение.
Художник всегда пытается перевернуть реальность обыденности, толчком выбить ее из под ног, чтобы обнажить ее трансреальную "подложку" – а для этого "красивости" или голой концептуальности всегда недостаточно. Великие произведения искусства должны обладать качеством «вещи из сна», то есть должны быть способны служить указателями на общий Смысл, быть мостами в трансреальность. По Флоренскому, русская икона – это не портрет, это окно в Иное.
Художник сам может указывать на трансреальность, которую видит – для этого надо не говорить, а вопить так, чтобы его услышали - как Кулик в ипостаси человека-собаки. Или же - многословно проповедовать, витийствовать, обращая всех своей верой и искренностью, и так выбивать почву из-под ног обывателей, то есть всех нас, обитателей реальности обыденности.
Дверь в стене
Несчастен тот, кто вместо облаков видит пар, а вместо моря - воду. Но ведь так и есть, если задуматься, такова вся обыденная реальность - серая, будничная и трезвая. Обыденная реальность предстает перед человеком во всей своей наготе по мере его взросления, ее квинтэссенция – в трезвом и критическом восприятии жизни.
Полдень, безжалостный свет в упор
Гасит тени и полутона -
В плоскость. Стена или просто забор
И на нем нарисованная стена.
Художник – это человек, которому недостаточно трезвого восприятия, он пытается своим творчеством, своим пониманием, всем своим существованием превозмочь обыденность. Это человек, который ищет дверь в стене.
Человек в пейзаже
- но все же - жизнь и облака и море без взгляда взыскующего - и правда - пар и вода? Определять может только взыскующий, только человек, художник. У моря нет глаз увидеть облака. И море, и дерево, и зверь, и небо над ними - в пустоте, темноте и без голоса. И потому художник-трансреалист определяет, пытается определить, что и где – ОБЪЕКТ, и что и где – СУБЪЕКТ созерцания.
Этот вопрос прозаик и философ Андрей Битов ставит в своей повести «Человек в пейзаже». По Битову, архетип «богоподобия» человека, того, что человек создан по образу и подобию Божьему,
определяет взаимоотношения между Богом, миром и человеком так: Бог – творец, художник, мир – «пейзаж», Божья картина, человек – заказчик, тот, кто способен увидеть мир в цельности и во всей его красоте. Битов не считает, подобно Хаксли или буддийским мистикам, что мир един, сознателен и неделим как единый бесконечный поток трансреальности. Битов рассматривает отдельно каждый предмет в мире – не обладающий сознанием и зрением – как бесконечно одинокий. И мир по Битову, как собрание одиноких предметов, способен собрать в единую сущность только взгляд художника. По Битову искомая ТРАНСРЕАЛЬНОСТЬ – отраженная в уме проекция мира.
Трактовки трансреальности
В концепции трансреализма никакие конкретные религиозные, этические и эстетические взгляды художника не играют роли, что может показаться странным в свете сказанного выше.
Дело в том, что если РЕАЛЬНОСТЬ ОБЫДЕННОСТИ существует объективно, как существуют ее смысловые архетипы, то трактовка ТРАНСРЕАЛЬНОСТИ лежит целиком на плечах художника. Она может трактоваться как буддийская метареальность, как единое существо мира, и как существующая объективно, независимо от воспринимающего субъекта, «страна антиподов» разума (Хаксли, «Рай и ад»), и как сугубо индивидуальное переживание. Главное качество трансреальности - не то, где она расположена, в субъективном или же объективном пространстве, главное ее качество –свет несуществующего в бытовой реальности Смысла.
Эстетика и анализ
Итак, для для определения того, что же такое Искусство с большой буквы, недостаточно общепринятых критериев - эстетичности или же концептуальности. Произведение искусства, имеющее право называться таковым, должно обладать способностью служить мостом между разными видами реальности, должно иметь зыбкое и трудноопределимое качество – «инаковость», «осмысленность» предмета ТРАНСРЕАЛЬНОСТИ.
С другой стороны, эстетика и концептуальный анализ – единственные инструменты художника, перед которым стоит бесконечно сложная задача – во первых, увидеть трансреальность, во вторых – определить свое место в этой трансреальности, и в третьих - перевести, транслировать ее качества в реальность обыденности.
Сообщения
